«I’m frightened by what I see, but somehow I know that there’s much more to come…»
Когда Шарлотта, наконец, добралась до своего квартала, вокруг царила глубокая ночь. Однако определить время, даже приблизительно, девушка не могла, как и не могла понять, какой сейчас день: годовая норма неприятностей, упавшая на её голову за эти несколько дней (или недель? Об этом и подумать было страшно), сильно дезориентировала её. Чарли нарочно пошла переулками – так было менее вероятно напороться на кого-нибудь из соседей. Слабый, но прохладный ветер тихо выл, играя с кучкой рассыпанных листовок на тротуаре и заставляя девушку поёжиться от неуютного ощущения. Грязь на лице и руках засохла и теперь стягивала кожу, и Шарлотта заторопилась: скоро она будет дома и окунётся с головой в тёплую ванну.
Дойдя до своего двора, она резко остановилась:
– А, чёрт… Ключи…
Перелезть через низкий забор труда не составило, но как попасть в квартиру? Стараясь не наделать шума, Чарли скользнула вдоль стены к своему окну, наполовину уходившему под землю. Она опустилась на колени и провела рукой по раме – окно оказалось приоткрытым. Она частенько забывала закрыть его на защелку, уходя из дома. Девушка воспряла духом: да здравствует раздолбайство!
Шарлотта забралась в дом с ловкостью и расторопностью, которым мог бы позавидовать любой квартирный вор, и щелкнула выключателем – но тут же снова погасила свет, потому что после стольких часов пребывания в темноте он показался ей чересчур ярким и резанул по глазам. Ночник оказался более терпимым.
Забытый мобильник лежал на диване; ощутив укол волнения, Чарли схватила его и взглянула на экран. 6 августа! И 12 пропущенных вызовов… Её не было почти неделю, тогда как она должна была присматривать за баром.
«Парни меня убьют», – обреченно подумала Шарлотта, листая журнал звонков. Но не всё оказалось так плохо: звонки от сотоварищей по бизнесу датировались вчерашним вечером, а значит, вернулись из поездки и хватились они её только вчера.
– «Видите ли, я тут померла случайно – а потом ожила и выбралась из могилы», – насмешливо проговорила Шарлотта. Ха. Да если бы ей кто-нибудь рассказал такое, она бы посоветовала этому человеку как можно скорее завязывать с бухлом. Пожалуй, она ограничится рассказом про больницу – остальное им знать не обязательно.
Но дела подождут. Доминирующим желанием сейчас было желание помыться – словно это нехитрое действо могло не только смыть грязь с тела, но и избавить от всех тревог. Первым делом Шарлотта вымыла руки по локоть и лицо, отбрасывая со лба пряди волос с засохшей грязью. Утеревшись полотенцем, она оглядела своё отражение в зеркале и нахмурилась: болезненный цвет лица – ни намёка на румянец, тёмные круги под глазами. Лицо выглядело осунувшимся и даже каким-то чужим.
– Паршиво выглядишь, – сказала она своему отражению.
Наверное, стресс, всё такое… Или болезнь ещё не отпустила? Она пробежалась мыслью по всему телу и прислушалась к ощущениям: никакого недомогания или слабости – напротив, чувствует себя бодро, несмотря на многие километры проделанного пешком пути. Даже в сон ничуть не клонило…
«Выспалась, должно быть», – Чарли попыталась улыбнуться, но её захлестнули воспоминания о пережитом. Запах сырости и тления ударил в ноздри, теснота сковала движения; ощущение беспомощности и обречённости парализовало разум, до жути пронзительный звук глухих ударов кулаков о дерево синхронизировался с сердцебиением… Она могла бы быть сейчас мертва… Узнал ли бы кто-нибудь? Ужаснулся бы кто-нибудь этой чудовищной ошибке?..
Шарлотте стало окончательно не по себе. То, что она стоит здесь, у себя дома, глядя на себя в зеркало, вдруг стало казаться… нереальным. Да как вообще можно выбраться из забитого гроба, засыпанного толщей земли? Чёрт, если бы её раньше спросили, возможно ли такое, она бы сказала: брехня.
И тем не менее, ей удалось… Может быть, как раз оттого, что она не думала в тот момент, что это невозможно?
На ум пришёл старый фильм – Buried Alive, где главному герою удалось выбраться из могилы только потому, что ему, к его большой удаче, достался прогнивший гроб. Вернувшись домой после пережитого ужаса, он утопил израненные руки в раковине с перекисью водорода…
Шарлотта посмотрела на свои руки: не единой ссадины. Она мотнула головой, будто пытаясь вытряхнуть прочь эти бесполезные мысли:
«Киношники. Да что вы знаете о восставании из могил?» – усмешка, нарисовавшаяся на бледном лице, вышла даже убедительной.
Она повернула кран и под успокаивающее шуршание душа повернулась перед зеркалом в профиль: маленький шрам на плече, судя по всему, начал зарастать, хотя из него ещё сочилась сукровица. Блаженно потянувшись, Чарли стащила с себя грязное и изрядно надоевшее платье, и то, что она увидела, заставило её ошарашено отпрянуть. Попятившись, девушка ударилась спиной об угол, но даже не заметила этого: она замерла, как вкопанная, не веря своим глазам:
– Что за..?! – Шарлотта была так потрясена, что не смогла даже закончить любимое ругательство.
Огромный шрам… Он рассекал её тело вдоль от живота до груди, раздваиваясь сверху. Шок её был бы не таким сильным, не знай она, от чего остаются подобные шрамы. Но она знала – много раз видела в кино… Градус необъяснимого теперь уже зашкаливал.
Дрожащей рукой Шарлотта опасливо дотронулась до шрама – кожа на поверхности уже начала срастаться; шов из тёмных ниток лежал ровно и аккуратно.
Но это какой-то бред… После такого не выживают! Или… Ага, конечно! Реально померла, а потом воскресла – как Иисус Христос. Да за какие такие благодеяния, интересно?
Снова кривая усмешка – Чарли бы даже рассмеялась, если бы не это ступорообразное замешательство. Кое-как заставив себя пошевелиться, она забралась в ванну и уселась под теплый поток, лившийся из душа. Капли воды шипели и стекали по коже, унося грязь в водосток, но Шарлотте казалось, что чище она не становится, что даже тонны воды не подарят чистоту, не принесут уют и комфорт. В голове, как заевшая пластинка, крутилась единственная мысль: «ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ???»

Шарлотта медленно одернула занавеску и вышла из ванны. Между намерением совершить действие и самим действием была приличная задержка – мозг стал похож на неисправную станцию телевещания. Перед глазами рябили искры – она слишком долго просидела, подставив под ливень, струящийся из душа, лицо с закрытыми глазами. И теперь, набросив полотенце на плечи, Чарли стояла и снова тупо рассматривала шрам. Думать об этом она уже устала, но не смотреть не могла, будто находилась под гипнозом.
Наконец девушка заставила себя очнуться и облачилась в чистую одежду. По инерции она побрела на кухню и открыла холодильник: голода Шарлотта не ощущала совсем, но чтобы хоть чем-то себя занять, достала лазанью-полуфабрикат и сунула в микроволновку. Дождавшись сигнала о готовности, она села за стол. Аппетита не было совершенно, и запах, некогда приятный, теперь вызывал недоумение: и знакомый, и незнакомый – будто предназначение содержимого тарелки внезапно стало каким-то… неясным. Заставив себя проглотить несколько кусочков, Шарлотта сдалась и вернулась в комнату.
Немного поколебавшись, она набрала номер бармена – Майк сейчас, должно быть, на работе; нужно разведать обстановку.
– Майк, привет! – она пыталась заставить свой голос звучать непринужденно.
– Чарли? – бармен, казалось, не верил своим ушам. – Ты где пропадала?
Так, настало время сочинить версию, которой нужно будет придерживаться в дальнейшем…
– Меня болезнь внезапно свалила, было очень хреново… Валялась в больнице. Но сейчас уже всё хорошо. А что… в моё отсутствие?
– Ну, я приглядывал за баром. Открывал, закрывал, следил за всеми, чья смена. Тебе повезло с таким сознательным работником, – он усмехнулся. – Хотел уж тебя в розыск заявлять, но ты же знаешь, я не люблю общаться с копами.
Чарли знала о его проблемах в прошлом и вздохнула с облегчением:
– Чувак, спасибо тебе! Реально выручил. С меня премия в этом месяце! А что парни? Вчера вернулись? Сильно ругались?
– Да не то, чтобы ругались… Скорее, офигевали. Лучше бы тебе поскорее с ними объясниться. Да и беспокоятся, чего уж.
– Да, конечно. Обязательно…
– А, ещё заходил этот твой приятель, как его… Хардин, кажется. Про тебя спрашивал.
– А ты что?..
– Ну, что я? Сказал, что знал. А знал я немного.
Попрощавшись с собеседником, Шарлотта нажала «отбой». Она сидела неподвижно, силясь оживить свою способность соображать, как вдруг раздался звонок в дверь. Сам факт визита в такой час хозяйку квартиры не удивил, но открыв дверь, она отшатнулась, будто перед ней стоял не друг, а враг, подкарауливший её в засаде.
– Винс… Что ты здесь… То есть… Привет…
Спросить у Майка, когда именно заходил в бар Винсент, она не догадалась, и теперь лихорадочно вспоминала, когда был пропущенный вызов от него. Вчера? Вроде, нет… Она считала, что друзья её не успели хватиться, но, кажется, поторопилась с выводами.

Шарлотта застыла, как изваяние; зрачки расширились, стремясь заполнить своей чернотой всю радужную оболочку глаз. Впрочем, в полутонах неяркого, льющегося из-за дверей ванной света этого не было видно. Её бросило в жар; кровь прилила к коже, создавая неожиданный контраст, и только сейчас девушка отметила, что руки и ноги у неё почему-то холодные, вопреки летней духоте и невключенному кондиционеру. Когда она открыла дверь и увидела на пороге Винсента, первым желанием было спрятаться. Теперь же, как это ни странно, этого больше не хотелось… Она смотрела на него так, будто видела впервые – точнее даже не на него, а мимо него. Её взгляд, пытаясь сфокусироваться, скользнул по плечам друга и замер, так и не добравшись до его лица. Когда Винс закрыл дверь и повернулся, она так и стояла, не шевелясь и бессмысленно уставившись на него.
Что-то определённо было не так… Но вовсе не с ним. А с ней…
Чарли попыталась взять себя в руки. Должно быть, после целой цепочки стрессовых событий что-то нормальное и привычное, вроде заглянувшего в гости товарища, воспринимается как «аномалия». Стандартный глюк, исходящий из того «чёрного ящика», что расположился в голове у каждого из нас. Не о чем волноваться.
«Хватит тупить, скажи уже чего-нибудь!» – мысленно одернула себя Шарлотта и невпопад обронила:
– А… что должно быть не так?..
Почему она не в силах перестать на него пялиться?.. Это вполне могло бы смутить парня, будь в коридоре чуть больше света. Впрочем, выключатель белел прямо по правую руку от него – достаточно было бегло оглядеться.

…Шарлотта терпеть не могла, когда её звали «Лотти». Точнее сказать, до знакомства с Винсентом так её звать никто и не думал: родители и родственники обращались по полному имени, а друзья называли «Чарли». И вот Винсу однажды взбрело в голову назвать «Лотти» – так он выяснил, что её это раздражает, и иногда пользовался этим, чтобы подразнить.
Однако сейчас девушка пропустила это мимо ушей – сказалась общая рассеянность. Начать рассказ, говоришь? Чарли сомневалась, что смогла бы рассказать что-то вразумительное обо всей свалившейся на неё хрени даже самой себе, не то, что кому-то ещё. Она также не могла сказать, откуда в ней, обычно такой простой и открытой, странное желание утаить это от всего мира.
Когда Винс потянулся к выключателю, Шарлотта не успела его остановить: раздался щелчок, который показался слишком громким, как звук затвора, раздающийся со спины, когда не ждешь выстрела. В коридоре вспыхнул свет; отвернувшись, девушка инстинктивно закрыла глаза обратной стороной ладони. Яркий свет отчего-то вызывал неприятие и резь в глазах. Она поспешно приблизилась и вернула выключатель в исходное положение.
– Э-э, не надо! Пойдём лучше на кухню, окей?
В отличие от коридора, на кухне свет регулировался по яркости. Там лампы уже горели – в комфортном для хозяйки режиме. Шарлотта придвинула к столу второй стул, приглашая товарища присесть, затем принялась убирать в раковину стаканы, которыми был заставлен стол (они всегда покоились здесь до тех пор, пока все чистые не заканчивались, напоминая о необходимости помыть).
Нужно было действовать на опережение, не дожидаясь дальнейших вопросов, не провоцируя ещё больше подозрений, и Шарлотта заговорила, пока занималась стаканами:
– Тебе, наверное, интересно, где я была? Вот, заболела внезапно… Должно быть, траванулась чем-то… Было так фигово, что «скорую» пришлось вызывать. Сейчас, вроде, всё уже в порядке… Разве что остаточные явления… Но чувствую себя вполне сносно, – она смотрела куда угодно – на стаканы, на льющуюся воду, на перекинутое через плечо кухонное полотенце, по сторонам – только не на Винсента.
Закончив с посудой, Шарлотта, наконец, присела за стол – слегка вполоборота, избегая прямого контакта лицом к лицу.
– Хочешь чего-нибудь?..
Рассказанная версия хотя бы объясняла её болезненный вид, который друг, наверняка, уже заметил. Она изо всех сил старалась казаться невозмутимой, но не могла избавиться от точившего изнутри беспокойства. Что же все-таки не так?..

- Интересно. Могла хотя бы позвонить.
– В том-то и дело, что не могла, – поспешила ответить Шарлотта, вытирая посуду полотенцем. – Телефон дома забыла. Да, можно было бы попросить у кого-нибудь в больнице, но я подумала… – стакан выскользнул из рук, но был подхвачен на пути к полу нервным движением и избежал «печальной участи», – я подумала, кто меня хватится за пару дней, и не стала париться…
Чарли замолчала. В своей попытке сообразить убедительное объяснение она не учла, что так и не вспомнила, когда Винс звонил ей, и если вдруг окажется, что сразу после её исчезновения, то ложь про «пару дней» станет очевидной. С другой стороны, вряд ли с отравлением можно проваляться целую неделю… Чёрт… Вранье никогда не было её «коньком» – просто потому что она терпеть не могла лгать.
Было и ещё кое-что, о чём она не подумала. Все друзья девушки знали, что ей свойственно некоторое раздолбайство, проявления которого были непредсказуемы, как стихия. Но так же хорошо всем было известно, что, несмотря на это, на свете были вещи, которыми Чарли никогда не пренебрегла бы, и к этой области относились дела, связанные с баром. И то, что, попав в больницу, она даже не побеспокоилась о том, чтобы связаться хотя бы с Майком, барменом, которому пришлось отдуваться в её отсутствие, было в высшей степени странным.
- Будешь доедать?
– А…нет, – рассеянно отозвалась Шарлотта. – Я едва притронулась. Будешь? Я подогрею, – она встала и поставила лазанью в микроволновку на минуту.
- Может, я могу чем-нибудь помочь?
«Если бы ты мог объяснить мне всё это… Да только вряд ли…», – мрачно подумала девушка; тень пробежала по её лицу, когда она неосознанно коснулась ладонью солнечного сплетения. Шрам, к счастью, хорошо скрываемый одеждой, казалось, причинял дискомфорт, заставляя ощущать себя неуютно в собственном теле. От груди до живота цепной реакцией пробежало жжение – или это только почудилось?
Шарлотта попыталась улыбнуться:
– Да не, со мной всё нормально.

От прикосновения к плечу Шарлотту будто током шарахнуло – несильно, зато неожиданно. Она вздрогнула; некая возобладавшая сила словно бы пригвоздила её к стулу, и девушка почувствовала, что опять стоит на грани падения в ступор. Чтобы не дать соскользнуть себе с этой грани, она пыталась анализировать, и напрасно: чем больше она думала о своих ощущениях, тем сильнее ей всё это не нравилось. Они с Винсом тренировались вместе, и он тыщу раз к ней прикасался, а тут с чего вдруг такая реакция?
Беспокойный трепет, снова разбушевавшийся внутри, казалось, не имел ничего общего с нервами, как это обычно бывает. Пульс участился, мышцы загудели, как высоковольтные провода. Под кожей забились волны тепла. В голову закралась совершенно несуразная мысль: должно быть, под кайфом – это как-то вот так…
На некоторое время взгляд Чарли потерял всякую осмысленность – настолько необычность этого «прилива» захватила её. Тем временем небо за окном начало светлеть; серое беззвездное полотно было готово расступиться, открывая путь красным тонам рассвета. Но Шарлотта в окно не смотрела.
- Когда это ты в больницу угодила?
Она усилием воли вернула себя к происходящему. Опять этот опасный поворот… Да ещё и дорога скользкая. Но раз начала про «пару дней», надо уже придерживаться этой версии – авось, прокатит.
– Да вот… Эммм…
«Какое сегодня число-то? А, да, 6-ое».
–… В понедельник, вроде… Дни перепутались, не помню точно… – извиняющим тоном вымолвила девушка.
Её бросило в жар. Машинально Чарли стянула с себя спортивную мастерку, оставшись в майке. Про шрам на плече – напоминание о небольшой аварии в тумане – она позабыла, и неудивительно: он уже никак о себе не напоминал, и вообще даже выглядел теперь старым и сгладившимся.

Отредактировано Шарлотта Кларк (2015-03-22 01:19:06)

«Близко… Горячо…», – метнулась в голове мысль, но раскрыться не успела. Сидеть, однако, стало совсем невыносимо, в горле пересохло. Шарлотта резко вскочила и попятилась к раковине. Подхватив один из вымытых стаканов, она задвинула его под струю воды и выпила залпом, чтобы хоть как-то «остыть» и залить внезапно вспыхнувший пожар жажды. Вернув стакан на место, Чарли прикрыла рукой шрам на плече, словно пытаясь запоздало спрятать «вещественное доказательство» своего провала. Винс явно догадался, что она обманывает, да и ей самой это было против шерсти.
«А, к черту! Пусть лучше решит, что я брежу», – полная решимости, Шарлотта снова взглянула на друга.
– Фиговый из меня сочинитель историй, а? – усмехнулась она. – Прости, что пыталась увильнуть, просто…
Шарлотта ещё немного собралась с мыслями и оперлась руками о столешницу, будто надеясь найти поддержку.
– Вот это, – она показала на шрам, – я с мотоцикла навернулась первого числа. Но это так, царапина. Интересно другое. Я поехала в больницу, чтобы мне рану обработали – и там слегла с какой-то непонятной болезнью. Это было похоже на лихорадку… ТАК хреново мне ещё никогда не было, скажу я тебе, – в подтверждение её слов лицо Шарлотты передернулось гримасой боли и неприятия. – В сознание я приходила нечасто и ненадолго… Так и провалялась овощем дней пять. Потом я вроде бы провалилась в какое-то забвение… Не помню, что происходило со мной в это время… Но очнулась я… – голос дрогнул и преломился; Шарлотта снова замолчала, пытаясь справиться с накатившей лавиной воспоминаний о пережитом ужасе.
– Очнулась я в гробу, под землей! – на одном дыхании выпалила девушка, не в силах скрыть эмоции. – Вот это было действительно паршивенько…
Выстрел после тщательно выверенного прицела – именно так прозвучали её слова. Оставалось только дождаться эффекта. Часть про напавшего на неё в тумане незнакомца Чарли утаила не намеренно – просто из головы вылетело.

Шарлотта нахмурилась и посмотрела на Винса – требовательно, как инспектор на допросе:
– Я не поняла: это значит, что ты мне веришь, или что ты мне не веришь?
В нормальном своем состоянии таким вот взглядом она запросто могла бы заставить почувствовать себя не в своей тарелке, но не теперь. Теперь она довольно быстро снова отвернулась к стене – и вдруг нервно рассмеялась, качая головой в знак отрицания всего на свете:
– Впрочем… Я и сама себе не верю. Это всё такой бред!
Она замолчала и перевела дыхание.
– Чтобы в нашем веке – вот так просто! – взяли и приняли живого человека за мёртвого… И не в какой-нибудь там глуши у чёрта на рогах, а в цивилизованном городе – и в стране, где все так носятся с правами и свободой человека! А потом до кучи ещё и похоронили вместо кого-то другого… Подумаешь, какая трупам разница?..
Чарли хотела было сказать что-то еще, но прекратила свою тираду праведного гнева. Почему-то до сих пор ей не хотелось выпить, хотя, когда так колбасит, это вполне закономерное желание. Больших запасов она дома не держала: зачем, когда у тебя собственный бар? Но всё-таки пустилась в поиски, заглянув сначала с холодильник, затем в шкаф. Там ничего не нашлось, и Шарлотта ненадолго вышла из кухни и вернулась с бутылкой виски, полной на треть – нашлась у дивана. Она плеснула себе в стакан и поставила бутылку на стол перед Винсом.
– Будешь?
Садиться она не стала: только задернула занавески каким-то раздраженным и безотчетным жестом, словно ей вдруг показалось, что за ней подглядывают. Беспокойство отчего-то нарастало, и мигом осушенный стакан был не способен это изменить. Шарлотта прошлась по кухне, налила себе ещё, выждала немного. Этот выпила уже не спеша, глядя на содержимое с недоумением, будто впервые видела. Знакомый терпкий вкус, но эффекта как будто бы никакого…

- Решила взглянуть на ситуацию нетрезво?
- Я чуть-чуть, ты же знаешь… – с легким пренебрежением бросила Шарлотта, поднося стакан к губам. Она была так обескуражена, что не заметила, как Винс потянулся к бутылке.
- Как домой добралась?
Чарли была даже рада сместить фокус внимания – и своего, и товарища – хоть куда-нибудь с этого очередного эпизода непонятной хрени. «А, наверное, стресс слишком сильный. Парой стаканов тут не догонишься». Больше наливать она не стала. Вместо этого принялась рассказывать:
– Как-как… – Чарли пожала плечами. – На своих двоих. За пару часов дошла, с кладбища-то. Не на автобусе же ехать. Денег при себе ноль, да и… Видел бы ты, на кого я была похожа! Люди решили бы, что начался зомби-апокалипсис!
Нервный смешок. После чего девушка продолжила:
– Я в Квинсмуте как-то оказалась… Не знаю, привезли, наверное, когда мне хуже стало… Ах ты ж чёрт! Мой байк в Мойстхилле остался!
Шарлотта раздраженно хлопнула себя по лбу и с грохотом поставила – чуть ли не швырнула – стакан в раковину. На её лице отразилось отчаяние, как у нищего, который только что понял, что лишился последнего и самого ценного. Она бы прямо сейчас ломанулась в Мойстхилл, попросила бы Винса, чтобы тот её отвёз, но… Что-то её останавливало.
Чарли снова заметалась по кухне – то ли от бессилия, то ли от чего ещё. Окно она обходила стороной…

- Когда отправимся забирать?
Деловой подход. Вот почему Шарлотта выбирала себе друзей преимущественно из мужчин — меньше болтовни, больше действия. И Винс был таким.
— Да хоть сейчас! — воскликнула она, чуть приободрившись. — Хотя…
Чарли взглянула на друга. Слушал он её всё это время внимательно, но от неё не могла ускользнуть его некоторая медлительность, время от времени сползающая в отрешенность. Она знала, что это значит: много раз видела его таким, когда он, бывало, целыми ночами работал над проектами.
— Ты опять не спал? — это было скорее утверждение, чем вопрос. — Я буду тебе по гроб жизни обязана… — тут Чарли запнулась, — если ты меня отвезешь в Мойстхилл.
И в этом не было преувеличения: обращаться за помощью к друзьям-байкерам ей не хотелось, потому что объясняться с ними она была не готова морально.
—…Но сейчас тебе надо поспать, — Шарлотта похлопала Винса по плечу и хотела снова присесть за стол, но её остановил резкий приступ головокружения.
Оставшись стоять, девушка оперлась спиной о холодильник и прижала пальцы к вискам. В глазах потемнело, и казалось, что ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание. Медленно поднявшись из желудка, подступил к горлу горький ком тошноты. Шарлотта пыталась сопротивляться, но внутри всё буквально сжималось; спазм пронзал до дрожи в теле. И она кинулась в туалет, не забыв закрыть за собой дверь на заложку. Там её вывернуло: организм отказался принимать даже то немногое, что она успела съесть.
Умывшись прохладной водой, Чарли вернулась на кухню, и была она ещё бледнее, чем прежде (хотя, казалось бы, куда уж больше). Слабым голосом она промолвила:
— Кажется, мне тоже не помешает поваляться в постели. Позвони мне, как выспишься, ладно?

Закрыв за Винсом дверь в темном коридоре, Шарлотта, всё ещё ослабленная и инертная после недавнего приступа тошноты, поплелась в комнату с единственным желанием — повалиться на диван и не думать вообще ни о чем. Но уже почти у порога она остановилась как вкопанная: изнутри её хлестнуло необъяснимое раздражение. Постояв так с минуту, словно бы в нерешительности, Чарли метнулась в комнату и задернула шторы так резко, что едва не сорвала их. И плюхнулась на диван, который почему-то теперь казался вовсе не таким заманчивым местом для отдыха, каковым был для нее всегда.
— Ну нет… — девушка схватила в одну руку мобильник, в другую сгребла в охапку плед и подушку и с этой нехитрой амуницией пошла к двери, которая вела из дома прямиком в гараж.
Ворота для выезда на противоположной стороне были наглухо закрыты, и когда Чарли затворила за собой дверь, гараж погрузился в темноту. Свет она включать не стала, хотя и рисковала запнуться о ящик с инструментами или ещё какую из валявшихся там вещей. Когда глаза попривыкли, Шарлотта отметила, насколько здесь стало пустынно без любимого «Харлея». Найдя более или менее свободное местечко, между коробками со всяким барахлом и сложенными стопкой шинами, она устроила там подушку и, завернувшись в плед, легла. Девушка заснула почти моментально, даже не смотря на твердый каменный пол, и спала мертвецким сном  без сновидений до самого… Чего?..
Этим вопросом она задалась, когда проснулась все в той же неизменной и уютной темноте и потянулась к телефону, чтобы узнать время. Но стоило ей шевельнуться, как все тело свела болезненная судорога, а в голове как будто бы прогремел ядерный взрыв — мозг запульсировал яростной мигренью. Казалось, ещё чуть-чуть, и череп расколется на части, не выдержав давления. Боль рикошетом отдавалась в челюсти. Шарлотте приходилось получать по лицу, но это было в разы хуже.
Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Девушка села, и, «прощупав» свое тело мысленным взором и убедившись, что чувствует себя хорошо, снова потянулась к телефону. Почти 10 вечера. Надо же, весь день проспала.
Винс позвонил немного погодя, когда Чарли уже выбралась из своего укрытия и как-никак привела себя в порядок. Он сказал, что взял машину напрокат и пообещал скоро заехать.
Глядя на себя в зеркало, Шарлотта с неудовольствием отметила, что выглядит не лучше, чем накануне — всё та же нездоровая бледность, те же круги под глазами.