«To be or not… to be?»

Опрокинув в себя терпкое содержимое граненого стакана, Шарлотта сжала его в руке так сильно, что ещё немного, и он обратился бы в груду осколков, исполосовав ей ладонь. Половину этой бутылки с виски она осушила вчера – стакан за стаканом. Но желанное успокоение всё не приходило: алкогольный дурман струился по телу слишком медленно, не давая ощутимого эффекта. Равно как и сейчас. Она догадывалась, в чём причина, и это её бесило…
Её всё бесило. Сегодня девушка практически не спала: её снова преследовали те глаза – мутные, застывшие в одной точке, ей не давали покоя ощущения – запах, вкус… Казалось, что крик, намертво запертый внутри нереальным усилием воли тогда, когда всё случилось, рвался наружу во снах. Потрясение от содеянного постепенно переросло в осознание безысходности и трагичности своего положения, и осознание это висело теперь над головой дамокловым мечом: она обречена переживать это снова и снова, до конца своих дней… И Шарлотту бесило собственное бессилие, бесила дрожь, которую никак не получалось унять, бесил стыд, порождавший такое чувство, что она вывалялась в грязи.
В правой руке девушка держала любимый складной нож, задумчиво и как бы играючи водя лезвием поперёк запястья левой.
…Его могут найти, а могут и не найти – как повезёт. Даже если найдут, вода смоет все следы. С ней не свяжут… Не должны… Но от этого легче не становилось.
За что она боролась тогда, очнувшись в холодной могиле? Знай она, чем в итоге всё обернётся, стала бы упорствовать? Было бы лучше ей остаться под землей – лучше для всех…
«Ещё не поздно исправить», – мрачно усмехнулась Шарлотта. Упрямо поджав губы, она крепче сжала нож и опасно увеличила нажим.
Надо бы в ванну с этим… Хотя… Слишком медленно и ненадёжно.
Лезвие заскользило вверх по руке и остановилось у ключицы. Всего один удар в сонную артерию – так определённо быстрее… Вряд ли даже живучая тварь способна пережить такое – и снова усмешка исказила лицо девушки.
И, полная решимости, Шарлотта занесла нож для этого удара. В мыслях царил вакуум, и это помогало. Но одна мысль всё же закралась: ответ на собственный вопрос, словно откровение: ДА. Да, если бы она знала, что с ней будет, она всё равно боролась бы за свою жизнь. Потому что такова её натура, таково её кредо – никогда не сдаваться.
Рука дрогнула; нож был со злостью брошен на пол.
– Чёрт! – в сердцах воскликнула Чарли и смела со стола бутылку и стакан, которые разбились с отчаянным звоном. – Я хочу жить! Я имею на это право! И я не просила об этой «радости»!!
Она вскочила и заметалась по комнате в бессильной злобе на саму себя. В конце концов, взяв себя в руки, Шарлотта попыталась успокоиться: «Думай, Чарли, думай».
Если бы только узнать что-то о природе этой… хрени. Без небылиц и фольклора, которыми кишит Интернет – а реальные факты. Может быть, на самом деле это что-то вроде редкой болезни, тогда надежда есть. Но где узнать? У кого?
«Сатану, что ли, вызвать?» – самоирония, как всегда, сыграла свою благотворную роль, и Шарлотта заметно успокоилась. Ей почему-то вспомнились рассуждения о Сатане и прочей чертовщине за авторством одного любопытного кадра – профессора из университета, к которому она ходила на лекции во время сессии и который принимал у неё экзамены по истории. Однажды у Шарлотты образовалось окно в расписании, и, чтобы не болтаться без дела, она забрела на лекцию по сектологии. Девушка скептически относилась ко всякого рода мистике, но всё же лекция эта ей запомнилась, хотя подходы к предмету профессора Фройда показались ей антинаучными. И вообще, создавалось впечатление, что он сам во всё это верит, а это – верх антинаучности. Студенты засыпали лектора вопросами, и было заметно, что многие просто пытаются его «подловить» и выставить перед аудиторией полным фриком. Однако Фройд держался достойно и со знанием дела отвечал даже на самые каверзные вопросы. Кто-то тогда даже задал вопрос по теме, которая так волновала Шарлотту сейчас…
Вот кого нужно расспросить! Чарли посмотрела на часы: время достаточно позднее, но есть шанс, что историк снова засиделся в своём кабинете допоздна, как частенько у него бывает. Девушка так торопилась, что забыла о тональном креме, которым обычно пользовалась, чтобы придать лицу более здоровый цвет. Тёмные очки и кожаные перчатки, лежавшие в карманах, она нацепила уже на ходу, запрыгивая на байк.
Предъявив пропуск на проходной, Чарли проследовала в западное крыло, где располагались библиотека и кабинеты профессорского состава. В кабинете Фройда горел свет. Шарлотта помялась пару секунд у порога и решилась постучать, затем медленно приоткрыла дверь и заглянула внутрь:
– Профессор Фройд? Можно?

Не дожидаясь особого приглашения, Шарлотта уже успела войти и приблизиться к столу профессора на пару шагов. Она снова заколебалась, но пути назад теперь не было, к тому же, что именно она собирается говорить, девушка уже продумала по дороге в университет. Помнит ли Фройд её? Вряд ли – студентов сейчас столько, что и очников всех не упомнишь, не то, что заочников. Сама Шарлотта, однако, прекрасно помнила тот экзамен, когда она из-за разъездов с друзьями не успела основательно подготовиться. Этот придирчивый зануда чуть было её не завалил, и только природная сообразительность, которая неожиданно разгонялась до предельной скорости в стрессовых ситуациях, выручила её тогда. Что ж, если что-то пойдет не так сейчас, есть на что рассчитывать…
– Профессор, я однажды была на вашей лекции по сектологии, и тогда мне показалось, что вы очень много знаете о разных сверхъестественных вещах… – начала Чарли, держась на некотором расстоянии от Фройда и силясь избавиться от напряжения. Выдавал ли это её голос? Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что студентка робеет или даже боится профессора, но истинная причина напряжения была совсем в другом.
– Так вот… Сейчас я пишу исследовательскую работу – как раз по такой теме…
Враньё. Но вышло довольно уверенно – было время потренироваться. За последние две недели Шарлотта произнесла больше лжи, чем за всю свою жизнь до этого вместе взятую. Врать она ненавидела, но выбора не оставалось.
– Информация, которую я нашла, слишком противоречивая, к тому же, непонятно, какие именно области стоит покрыть в своей работе, – взгляд девушки смотрел в сторону, избегая изучающих глаз историка. Но под её темными очками этого не было видно. –…И я подумала, может быть, вы сможете мне помочь. Расскажите, что вам известно… о вампирах?..

Кажется, профессору вздумалось помериться твёрдостью лбов. Что ж, Шарлотта и не рассчитывала, что он выложит ей всё с великой радостью.
- Вы нерационально подошли к выбору времени для консультации.
Девушка поджала губы и опустила голову:
– Я физически не могла прийти в другое время, – выдавила она из себя и чуть было не добавила «чёрт возьми», но спохватилась: – То есть… Я хочу сказать, будь у меня возможность приходить на консультации в урочное время, я бы выбрала очное обучение…
«Твою ж мать, про маскировку то я и забыла!» – шарахнула в голову мысль. А свет в кабинете был достаточно яркий. Чарли склонила голову и неосознанным жестом провела пальцами от висков по волосам, будто пытаясь зарыться лицом в ладонях и спрятаться, но не имея на это ни малейшего шанса. Она нечаянно задела дужку тёмных очков и те, соскользнув, упали на пол. Резким и нервным движением девушка подобрала их и вернула на место.
- Позвольте поинтересоваться, чем вызвано желание посвятить исследовательскую работу (какого плана?)... вампирам?
Так, самое время включать смекалку и убедить Фройда в своих «абсолютно научных» намерениях, иначе операции грозит провал.
– Я… исхожу из того, что мифы и легенды не рождаются на пустом месте, что в основе каждого из них лежит какое-то реальное явление. Я думаю, вы понимаете, иначе не интересовались бы такими вещами. Вот и я давно хотела заняться исследованием на подобную тему: найти научное обоснование тому, что на первый взгляд кажется мракобесием. Почему именно вампиры? Я наткнулась в Интернете на подборку статей, в них говорилось о некоторых… случаях в Европе в 17 и 18 веках. О якобы восставших из могил мертвецах, которые являлись к живым, после чего те умирали. Их потом откапывали и находили… нетленный вид, кровь в гробу и прочее… Отрубали голову, вгоняли в сердце кол… Среди свидетельств есть много официальных. Потом я узнала, что этой теме были посвящены труды исследователей 18 века… Так и заинтересовалась.
Враньё давалось не так уж и трудно, потому что отчасти было правдой. Шарлотта действительно основательно покопалась в теме и сейчас излагала то, что удалось узнать.
Она смотрела на Фройда и ждала, что он на это скажет. Он сидел за своим столом с беспорядочно разбросанными вокруг книгами и записями. Сгорбленный, тщедушный – он определённо мог бы стать… лёгкой добычей…
«А я ведь даже не знаю, как часто мне нужно», – вдруг подумала Шарлотта. А если, как тогда?.. Крышу снесёт и… Тогда ещё повезло, а тут камер наблюдения полно в коридорах…
По позвоночнику пробежал холодок, опутывая его липкими парализующими нитями. Память навязчиво лезла с обрывками недавних событий, которые так отчаянно хотелось запереть на все замки и не открывать больше никогда. Содрогающееся в конвульсиях тело… Так близко. Грубое, бессовестное безумие…
Нет! Она не может этого помнить! Был же провал, она забыла этот момент. Просто наваждение – не более…
Шарлотта встрепенулась, пытаясь стряхнуть с себя волну возбуждения, отказываясь давать этому название. Её снова трясло, и, чтобы сделать это чуть менее заметным, она сжала кулаки и напряглась. Невольно она отступила на шаг назад.

Шарлотта пыталась схватить за глотку ускользающее самообладание. Кто бы  мог подумать, что контакты с людьми станут для нее таким испытанием, если не сказать – пыткой? Нападать или бежать – два основных животных инстинкта… От этой аналогии её так покоробило, что пришлось подавить приступ дурноты. Если её лицо могло стать ещё бледнее, то в этот момент, должно быть, стало.
– Вам нехорошо? – вопрос доносился как будто из мира снов, не имеющего ничего общего с реальностью.
«Да, мне х**ово, хуже и быть не может», – мысленно огрызнулась девушка, злясь, скорее, на себя, а не на преподавателя. Она не нашла в себе сил, чтобы соврать, но продолжать полемику, к своему удивлению, была ещё в состоянии.
«Всё в порядке, я просто себя накрутила», – твердо сказала себе Чарли, и, чуть помедлив, начала:
– Я…не собираюсь…доказывать, что то, о чем я только что говорила – чистая правда. Но вы же сами сказали, что в основе лежит опыт… Вранье и фантазии – это всё, конечно, есть, но почему-то они…во многих местах пересекаются… Не массовый же это психоз. В общем, я хочу проследить развитие мифа с 17 века до наших дней, выявить сходства и различия на разных этапах… Покопаться в этом, в общем. А в Интернете слишком много мусора. Вот я и подумала, что, может быть, вы смогли бы мне помочь…указать достоверные источники…рассказать, если вам что-то известно…
Ещё никогда Шарлотта не была так близка к тому, чтобы взмолиться.

Шарлотта достала из кармана видавший виды блокнот и ручку, справедливо рассудив, что в таком состоянии немудрено потом всё забыть, и принялась делать заметки. Пальцы были словно деревянные и почти не слушались, руки дрожали. Она что-то нацарапала, несколько раз нервно перечеркнув совсем уж неудачные каракули и еле сдерживаясь, чтобы не выругаться.
– Да… – рассеянно вымолвила девушка. – Нужно будет сходить в библиотеку… в нашу или в городскую. Вот только… если нужные мне книги не переводились, то у меня большие проблемы… – она продолжала черкать в блокноте, скорее проговаривая мысли вслух, чем обращаясь конкретно к профессору. И это было правдой: Чарли могла бы худо-бедно объясниться на испанском, и на этом её языковые познания заканчивались.
Перспектива часами просидеть в библиотеке была даже заманчивой: в читальных залах обычно малолюдно, а если и заходят посетители, с ними можно легко не пересекаться в этих огромных, заставленных стеллажами и пахнувшими пылью времен пространствах. К тому же, копание в книгах раньше частенько помогало ей отрешиться от всего остального – почему сейчас должно быть иначе?
– Постойте… – вдруг выпалила Шарлотта, как будто бы что-то осмыслив. Ручка зависла над исписанным листом; девушка замерла, а через секунду резко вскинула голову:
– Вы сказали «гематология»? Ведь этот раздел изучает… болезни крови, так? То есть, вы считаете, что в основе мифа лежит болезнь? Что-то вроде… порфирии, может быть? – тон её внезапно стал возбуждённым, темп речи ускорился, лицо оживилось тенью взволнованности – как у какого-нибудь учёного, который долго и фанатично искал разгадку научной тайны и вот, наконец-то, нашёл подтверждение своей теории.

Легко было обещать, сложнее выполнить. Кристина замолкла, отгадывая символы: "Ворон или ворона? Плохой знак. Скорее ворона и крылья распахнуты - себялюбие и самоуверенность. И клетка с закрытой дверцей вокруг. Птица в клетке. Девчонка окажется за решеткой, и приведет ее туда ее собственный характер. И, вот еще символ: пустое гнездо." Гадалка чувствовала удовлетворение от решенной задачки. Все было просто. К вероятному сожалению девушки, из-за того, что она отказалась указать, что привело ее сюда, Сущее дало ей ответы на те вопросы, которые задала Кристина.
- Я чувствую здесь ворону в клетке и пустое гнездо рядом с ней, - наконец выговорила гадалка, положив на стол воск перед девушкой, которая тут же склонилась над ним.
- Я ничего не вижу.
- Смотрите внимательнее, мисс Смит. Может быть увидите то, что дано видеть не каждому, но даже, если не увидите - это не важно. Ведь это и есть моя работа - находить символы, знать их значения и связывать во единое ребусы огня и воды. Здесь есть ворона, клетка и гнездо. Вот мой ответ: работа, которую Вы найдете в ближайшем будущем не оправдает Ваших ожиданий, и гнездо Вашего дома останется пустым, если Вы не сумеете изменить себя и свой образ жизни.
Девушка замолкла на некоторое время, переваривая услышанное, потом поинтересовалась, может ли Кристина еще что-то ей сказать.
- Вы ведь не услышали ответ на тот вопрос, который привел Вас ко мне, верно? Нет, к сожалению я не могу больше ничего добавить, но в один сеанс включено до трех гаданий, и если Вы доверитесь мне и расскажите, что Вас тревожит, тогда я смогу помочь Вам, - девушка была сжата, как пружина, и Кристина всячески пыталась раскрутить ее, чтобы действительно хорошо выполнить свою работу и соблюсти репутацию.
- Хорошо... - все еще сомневаясь, протянула девушка, и рассказала чудесную историю о проникновении на старое кладбище и надругательства над памятниками вместе с группой ребят. Кристина даже слегка подалась вперед, чтобы лучше слышать. По всему выходило, что мисс Смит в паранормальное верила, хотя и стыдилась этого перед друзьями, поэтому-то она и согласилась с авантюрой влезть на кладбище. Она хотела показать, что ничего не боится, но, когда пошли ритуальные убийства женщин, испугалась мести духов, и прибежала к гадалке со своей историей и вопросами.
- И Вы хотите понять, стоит ли Вам боятся кого-нибудь не из этого мира, - подытожила она чудной рассказ, - Хорошо, что Вы доверились мне. Теперь мы сможем это проверить. Для начала дайте мне Вашу руку.
И вновь тонкая чуть влажная и дрожащая от возбуждения или страха ладонь скользнула в ее руку. Кристина взяла вторую свечу и перевернула ее над миской с водой. Кажется воск здесь был с какими-то примесями,  потому что свеча изначально горела не ровно, теперь же воск вылился, разбрызнув несколько еще более причудливых капель, чем в прошлый раз. Поставив свечу на место гадалка с интересом принялась изучать капли.
Чудовище, бабочка и скалы - вот, что она нашла. "Обычно чудовище указывает мне на надуманные страхи, а скалы в данной комбинации видимо говорят, что страх станет ей препятствием. Бабочка - время перемен к лучшему. Может быть она услышит и осознает мое предупреждение о работе и пустом гнезде, и, после сеанса, решит изменить стиль жизни?" - трактовка была очень творческим процессом, и даже верные знаки всегда легко можно было истолковать ложно. Кристина знала гадалок, которые записывали предсказания с тем, чтобы потом сверять верность собственного толкования, да и сама для этого пыталась их запоминать. Чем больше у нее было сомнений, тем осторожней стоило быть с клиенткой.
- Одни люди говорят, что неверие - лучшая защита от потустороннего, другие, что подкова над дверью привлекает удачу вне зависимости от того, верит в нее владелиц дома или нет. На деле же в максимальной опасности находятся те, кто колеблется, не зная, во что им верить. Ваши страхи точат Ваши сил и сводят с ума, но запомните: никто и никогда не увидит в Вашей смерти или проблемах ничего сверхъестественного. Мисс Смит, если у Вас есть какой-то предмет, который Вы ассоциируете с рассказанной историей, дайте мне его.
Кристина положила руку на стол вверх ладонью, в ожидании, и в нее лег некий предмет - сочетание ткани и метала.
- Заколка... Я ее подобрала там, на кладбище, - пояснила девушка, - Вы говорите, что умру?
Ее голос слегка дрожал, и гадалка мотнула головой, мало успокоив девушку своим пояснением:
- Все мы умрем: и я, и Вы. Вы готовы меняться, менять и развивать себя - это хорошо. Делайте это, не думая о смерти, которая каждого настигнет когда-нибудь, и забудьте о духах, что окружают нас. Не стоит будить спящее Зло, но и боятся того, кто спит - не стоит.
Кристина, замолкнув, вновь повторила процедуру, уже дважды увиденную посетительницей. На сей раз она сжала покрепче заколку, пытаясь ощутить, как путь предмета проведет ее из прошлого в будущее, позволив разглядеть опасности грозящие посетителям старого кладбища.

Пальцы, и прежде-то крепко сжимавшие заколку, стиснулись на ней буквально мертвой хваткой.  Кристина тянула что-то откуда-то с той же страстью, как утопающий в болоте тянет себя на твердую землю. Что-то норовило умыкнуть, выскальзывало из рук, из сознания, но Кристине было знакомо это сопротивление, и она настойчиво гнула свою волю, и тянула она, конечно, совсем не пальцами, что сжимали заколку.
Липкое, скользкое, расплывчатое и все же - видение. Оно одновременно и затягивало, и выталкивало ее. Надгробия, краска, алкоголь - очевидно, Кристина видела тот самый эпизод на кладбище, где разгулявшаяся компания бравировала друг перед другом, влезая в игру, правил которой, из них не знал никто. Видение оборвалось, оставив только одышку, бешеное сердцебиение и очень медленно угасающее чувство опасности из темноты.  Невыносимо хотелось встряхнуться, чтобы избавиться от ощущения чего-то, что уже почти коснулось ее.
Кристина лишь дотронулась до капель, выплеснувшихся в чашу, пока она приходила в себя. Видение, как всегда, расставило все точки над i, оставив ей единственно верный ответ на вопрос посетительницы. Впрочем, говорить о нем посетительнице она, конечно, не собиралась. Кристина гораздо комфортнее себя чувствовала, когда общество ее знало, как простую, даже если и талантливую, гадалку, прослыть предсказательницей, того хуже, пророчицей, а то и вовсе сумасшедшей ей вовсе не хотелось.
- Вы разбудили нечто. Оно зло, раздражено и желает наказать вас. Сходите в церковь... А лучше собственноручно восстановите то, что разрушили, и может быть это вас спасет. Сеанс окончен.
Кристина больше не приняла ни одного вопроса от девушки, испуганной и растерянной предсказанием и резкой переменой тона. Максимально вежливо, но неумолимо она взяла с нее оговоренную сумму и распрощалась. Когда за мисс Смит закрылась дверь, гадалка выдохнула, выталкивая из себя напряжение, и задумалась о том, что она видела только что. Вновь и вновь прокручивая сохраненные в памяти эпизоды видения, Кристина приходила к выводу, что старое кладбище - само по себе любопытно, и ей бы стоило начать поиски того, что просила сестра с него.
Между тем она попила воды, приласкала собаку, приняла еще пару клиенток. Когда образовалось окно в работе, Кристина отзвонилась сестре, рассказав ей во всех деталях о посещении мисс Смит, и сообщила, что хочет сама съездить туда. Миссис Грантли еще в детстве отучила внучек боятся любых темных сил. Беатрис была занята на работе, рабочие графики обычно позволяли сестрам общаться в такое время суток, когда наносить кому-либо визиты было бы не вежливо. Кристина накинула поводок на Маркиза и вызвала такси.

Отредактировано Кристина Грантли (2015-03-06 21:04:52)

Штерн целый день провел в крематории. Объяснял, показывал, присматривался. Двух парней он знал давно, они еще до ухода на ремонт работали на него, а вот еще двое вшивые были, то есть новенькие. Хотя, если быть честным, Стэнли ни одному из них не доверял. Во второй половине дня ему позвонил Стивен и начал нести какую-то ахинею, пришлось возвращаться в контору.
Уолтер буянил. Стэнли решил понаблюдать это дело издали. Казалось, зачем ему семидесятилетний еле гнущийся маразматик в землекопах? Уолтер легенда. Штерн начал приходить к мысли, что херовый характер что-то вроде профессиональной деформации, декомпенсация, если по-умному говорить. Интересно, на сколько его самого хватит? Уолтер не сахар, да и бесполезен, по сути. Опыт в рытье могил не так важен, как непосредственная возможность мотивировать примером. Стивен планомерно закипал, наблюдал Штерн за земляными работами в северном секторе.
Солнце палило, приходилось щуриться. Душно. Джек тяжело дышал, высунув язык, и хитро выглядывал из-под прикрытых век на хозяина. Штерн привычно положил руку на морду дога. Впервые за несколько месяцев крематор почувствовал, что все нормально. Остро почувствовал, что все ровно. И запомнил это ощущение. Почему-то подумалось, что это похоже на последний глоток, свободный вздох, на что-то, чего буквально через пару мгновений лишишься. Бредовая мысль.
Стивен психанул, лопата обижено звякнула о камень. Уолтер завопил дребезжащим голосом. Джек встал и немного отошел, рука упала с его морды. В груди что-то сжалось и опять начало давить, стало еще жарче. Ну вот, отпустило. Так-то лучше.
Прекратив скандал, Штерн послал Стивена остыть. Уолтер по привычке перекинулся на Стэнли, но надолго его не хватило и уже через пару минут перешел на нейтральное блеяние из серии "а вот раньше". Штерн немного послушал, заключил, что это не слишком увлекательно и решил пойти куда-нибудь поближе к кондиционеру, если там будет Агнесса, то еще лучше, и ее прикопает... к делу.

Штерн раздал команды  добрался до кондиционера, долго его настраивал (кнопочки маленькие), но уже через десять минут расплылся на стуле, щурясь довольным котом. Прохладный воздух дул в загривок, как раз в ушибленное место, которое имело идиотскую привычку чесаться и зудеть, когда заживало, будто там опарышы возились. Холодок помогал. Но так можно было заболеть, хотя к Штерну феноменально не липла никакая зараза... кроме профессиональных травм, конечно. Сам он был заразой.
Джек первое время тоже подставлял морду под кондиционер, а после улегся рядом. Под стол он давно перестал помещаться. Стэнли воровато огляделся и достал потрепанную газетенку с кроссвордами. Любил он это дело, но в последнее время не доводилось как-то. Гробовщик испытал знакомое чувство интереса, но тут же настроение грохнулось в закрома. Долбаные бинтованные руки, он не сможет вписывать буквы. Гробовщик хмуро посмотрел на не отгаданный кроссворд, на собственные кособокие мелкие буковки, вписанные в клеточки. Мерзость. Мазь какую-нибудь купить что ли? Чтобы быстрее заживали, а то, ведь, в последнее время было ощущение, что становится хуже, пованивать стало к тому же. Хотя Штерн настолько нанюхался гниющей плоти, что этот сладковато приторный запах его преследовал везде.
Отметив краем сознания, что к кладбищу подъехала машина такси (обзор тут был хороший), Стэнли съежился и сполз чуть вниз. На такси родственников навещать не приезжают. Он уже успел забыть о своем наблюдении, заняв мозги более насущным шесть по вертикали, но послышалась возня. И случилось явление.
Джеки передернуло, Штерна следом. Дог подорвался, царапая когтями пол. Стэнли хотел огрызнуться чем-то из серии "А что, не видно", но вовремя увидел собаку и дернулся ловить Джека. Не преуспел. Точнее страшновато было тянуть его сильно, мало ли что. Поэтому Стэнли вышел из-за стола и пристально наблюдал за тем, как дог подходит знакомиться. Агрессии не наблюдалось, сильного воодушевления так же. Вспомнив, что к собаке прилагается дамочка, которая и привела псину в административку, он нахмурился. С собаками на кладбище нельзя.
- Кто-нибудь есть, - не слишком вежливо ответил Стэнли, рассматривая посетительницу. Она ему не нравилась, это раз. Что-то в ней было не так, не нормально, это два. За Джеком приходилось следить, это три. - А кто нужен?
Штерн решил пока не вякать насчет собаки в помещении. Сам не ангел. Но к Джеку он подошел поближе.

Отредактировано Стэнли Штерн (2015-03-16 00:37:30)

Штерн наблюдал за Джеком, который вился вокруг черного лабрадора. Нашли друг друга, два одиночества. Только у одного бок был запорот и нюхаться с другими собаками было запрещено.
- Тут не справочная, - машинально отреагировал Штерн, услышав сакральное "меня просили найти девушку". Остальную информацию он слушал в пол уха, но в памяти сразу всплыл изгаженный Якоб и Агнесса. Всплыл и канул обратно, так бывает.
- Джек, фу! Отойди. Что смотришь? Нельзя. Отойди. Иди в угол. Место, Джек. - Спокойно приказал гробовщик псу, который неохотно попятился и вылупился умоляющим взглядом на хозяина. Ну очень хотелось.
- Сюда нельзя с собаками. На кладбище тоже, там правила на воротах висят. - Раздраженно поведал Стэнли, пытаясь понять, что ему и Джеки так не нравится в этой девуле. Молодая совсем, может даже подросток еще, невысокая, чернявая. Взгляд какой-то странный, не к месту вроде, в пустоту. Слепая что ли? Хм, тогда с собакой все понятно. Штерна передернуло.
- В любом случае, справок не даем. Ничем помочь не могу. Информация о захоронениях только по письменному заявлению. Джек, а ну на место, заразина!
Стэнли словил пса, который решил проскользнуть к новому знакомому, и в морду тому прорычал что-то из серии "не зли меня". Джек заныл.

Штерн зло зыркнул на пса и тот понял, что канючить бесполезно, а хозяин начинал закипать. Джек сходу улавливал настроение, поэтому с предельно кающимся видом попятился назад. А Стэнли убедился, что девочонка слепая. Не хватало чтоб еще за инвалидов влетело. Впрочем, визитерша на скандальную особу была не похожа. Она протянула какие-то бумажки. Штерн на них посмотрел бульдожьим взглядом, но брать не стал.
- Собак-поводырей не касается, - пожевал Стэн на нейтральных интонациях. Не то, чтобы смягчаясь, но косяк свой понял, принял и простил сам себе. Как бы ей еще раз объяснить, что ему совершенно и бесповоротно пофиг? Ну, так, чтобы без мата, он и так сплоховал один раз. Опять пришлось включать бюрократа.
- Я ничем помочь не могу, владею информацией только о захоронениях. Учет посетителей не ведется. Если ваша сестра попадала в неприятности, обратитесь в полицию.
Стэнли-то сообразил, кого эта ищет. Ясное дело кого. Только он категорически почему-то не хотел ничего говорить, такая антипатия шла. Хотя, когда девушка протянула визитку, ему стало любопытно. Точнее Джеки захотел узнать, что там написано. Стэнли мелкие буквы с такого расстояния разглядеть не мог, нужно было ближе к носу подносить. Желание Джеки было очень велико, поэтому сам Штерн подумать не успел.
- Хорошо. - Согласился гробовщик, приближаясь. - Я возьму визитку. Только не пугайтесь.
Чего пугаться? Он сейчас хватанет. Руки замотаны по самое не хочу (чтобы не пахло), одна и вовсе скотчем обернута. Так вот, не гнутся пальцы. Штерн попытался прижать мелкую бумажку большим пальцем и таким образом взять ее, но что-то пошло не так...

Шломо тяжело вздохнул, снял очки и надавил пальцами на глаза. Голова начинала болеть из-за зрительно перенапряжения. Сезон мигреней открыт.
- Фактологически ваш вывод ошибочен, иначе не было бы ритуальных убийств, не проводились бы изгнания демона из психически больных, не происходили прилюдные линчевания. Теперь все это приобрело иную форму. Люди все еще ведут себя непонятно и пугающе. Далеко не все изучено, процент достоверных знаний мал и он каждый день подвергается сомнению. Наука это еще одна разновидность религии. А как себя вести: ссылать непонятое в психиатрию (сиречь, пытки и сожжение) или просто разводить руками (упование на провидение), выбирает каждый для себя. Я не говорю, что феномен исчерпал себя. Я говорю, что он понимается и воспринимается иначе. Теперь бегут не к священнику, а к доктору. Теперь человек не вампир, а заболевший. Большинство такое объяснение устраивает, ближнему кругу приходится как-то подстраивать происходящее под свою материалистическую систему координат. Наука слаба. Теперь вместо пыток и сожжения, человека травят лекарствами и мучают процедурами, действенность которых чуть ли не меньше припарок средневековой знахарки. А вот церковь опытна. Церковь не исчезла из этой цепочки, так же как не исчез и феномен. Проводя аналогию, Церковь это взрослый, наука ребенок. Взрослый дает ребенку смотреть на опасный огонь, придерживая того за воротник, потому что у самого остались шрамы от ожога и опыт. Впрочем, я не могу объяснить вам всего. У меня как минимум три предмета под триста лекторных часов на эту тему. Ваше рвение похвально, но порядки не просто так придумали.
Фройд сначала бубнил в стол, потом подслеповато щурясь рассказывал спокойно, в конце интонации пошли на спад, но последняя фраза содержала в себе толику раздражения. Работать ему не дадут, это он понял. Профессор снова водрузил очки на нос, аккуратно встал и начал собираться. Ну вот, голова уже заболела.

Шарлотта явно расстроилась и поникла, потому что ответа на её вопрос пространные рассуждения профессора ей не дали. Более того, ей так и осталась неясна позиция этого человека: она бы даже ещё заглянула к нему на лекцию, будь ей сейчас до этого. Но задавать новых вопросов девушка не стала – они просто не складывались из её беспорядочных мыслей. Ещё раз рассеянно пробормотав благодарность, она вышла из кабинета.
«Психиатрия, больные… Одно дело, когда тебе хочется крови – или ты думаешь, что хочется – и совсем другое, когда тебе не хочется ничего, кроме крови… Или когда тебе на каждом углу мерещатся нечисть, бесы и проделки дьявола, и в конце концов, ты начинаешь считать себя его творением – это одно, и совсем другое, когда ты вообще не веришь во всю эту хрень, но однажды просыпаешься, смотришь в зеркало и…».
На неё накатило безудержное, жгучее отчаяние; облокотившись спиной о стену рядом с кабинетом профессора, Шарлотта медленно сползла по ней и опустилась на пол, закрыв лицо руками. В этой темноте неведения она уже даже была готова поверить в то, что она – обыкновенный психопат с расстройством, нагрянувшим столь внезапно, что это заставило искать оправдания в потустороннем. Да какие тут вообще могут быть оправдания??? «Не ведала, что творила»? Ха!
Мрачные мысли затягивали в свой водоворот всё глубже; теперь Чарли уже думала о том, что с ума лучше сходить сразу и окончательно, а терять разум постепенно – это всё равно, что умирать от жестоких пыток – медленно, моля об избавлении. Скорая смерть куда предпочтительнее…
Шарлотта посидела так ещё какое-то время – благо, коридоры в это время суток были совершенно пустыми. Потом заставила себя подняться и отправилась в университетскую библиотеку. Был одиннадцатый час, однако она знала, что порядки в университете достаточно либеральные, и любителей посидеть допоздна из библиотеки обычно не выгоняют.
Девушка взяла несколько книг, присела за стол в дальнем углу и принялась за изучение. Шелест пожелтевших страниц и запах пыли подействовал на неё успокаивающе, и на время раздирающие душу переживания отошли на второй план.