— Мы ходили в церковь... раньше, когда Джайлз еще был с нами. Джайлз — мой муж, бедная заблудшая душа. Он очень страдал и я думала... мы все думали, что вера ему поможет. Это единственное, что помогает всегда, только вера. Но Джайлз не хотел слышать голос Господа, он слишком был испорчен, — Элис поморщилась, будто выплевывая слово, — грязью этого мира. Но я не виню его, о нет. Все мы грешники, но все можем заслужить прощение. Оливия тогда очень помогла нам с Дженни, и потом... Указала мне путь, как преодолеть все это. Знаете, мы никогда не были особенно счастливы. Но мы нашли покой, понимаете? Сейчас я много молюсь, особенно много в последние дни. Прошу Отца нашего о защите для моей бедной девочки. Но я не люблю здешний приход, слишком много лжи. Не с кем там говорить.
На просьбу показать комнату Дженнифер миссис Уоттс отреагировала резко, переменившись в лице.
— Нет. Вам... — глаза Элис уперлись в стол, а губы поджались, — вам лучше уйти сейчас. Боюсь, я рассказала все, что могла. Извините. Как, вы говорите, называется ваше сообщество?
Элис потянулась за ручкой, подняв глаза на Фриду, когда тишину несколько раз прорезал нетерпеливый дрязг дверного звонка.
— Да что же это, — брови миссис Уоттс сдвинулись к переносице. Она обеспокоенно оглянулась на коридор за своей спиной, будто ожидая увидеть визитера уже там. Схватив тросточку, миссис Уоттс тяжело поднялась, поморщившись от боли, и пошла в прихожую так скоро, как только позволяла ее хромота.
— Кто там? — неуверенно спросила миссис Уоттс, оглядывая посетительницу через помутневшую от времени узкую стеклянную вставку на двери. Эту светловолосую девочку она не знала.

Ожидание, если можно так выразиться всегда было пыткой для Анны. Хотя она сама опаздывала постоянно всегда и везде, но ей, естественно, казалось, что ожидания достойны все, кроме нее. Однозначные и банальные вопросы репортеров нервировали, сильнее выводя блондинку из себя. Она молча ожидала момента, когда перед ней откроется дверь. За окружившим ее галдежом, она отчетливо слышала за дверью периодический стук и чье-то приближение к ней. А немного погодя, спустя каких-то четырнадцать ударов, да-да Андерс сосчитала точное количество, исключительно в целях самоконтроля. Наркоманка знала, насколько вспыльчивой натурой была, особенно в моменты, когда рядом с ней не было Грейвхуфа. Ее отношения с ним, для Анны были темным лесом, ровно, так же как и ее отношение к нему: разбираться в этом она не торопилась, то она была не в состоянии, то было попросту некогда. Но что-то в нем было такое, что заставляло ее осекаться, и хотя бы пытаться держать себя в руках. Сквозь затуманенную вставку стекла в двери девушка смогла разглядеть силуэт, а после смутные очертания лица.
У нее было всего три секунды на то, чтобы заполучить доверие миссис Уоттс: ей нельзя было облажаться, ведь малышка должна заявить о себе, и, поврете, так и будет. Будет слишком громко и двусмысленно – так как может только Анна Андерс.
- Меня зовут Эмма Самерс – стажерка быстро придумала новое имя, для чего собственно непонятно, ей просто захотелось. – Я учусь вместе с вашей дочерью Дженнифер, на кафедре психологии.
Анна умела быть невинной и милой тогда, когда это было необходимо. В общем-то, по ее внешнему виду никогда нельзя было сказать, что она ведет достаточно сомнительный образ жизни. А уж подумать, что эта девушка с лицом ангела с первого курса университета сидит на кокаине, было просто невозможно. Но внешность, порой, бывает очень обманчива. Сейчас Андерс помнит, словно это было вчера, свое падение в пропасть, свою встречу с ней. Она ворвалась в комнату, в которой первокурсница Анна должна была жить одна, как заверил отец, словно шквальный ветер, ветер имя которому было Белла. Уже в ту пору восемнадцатилетняя блондинка-Бемби обладала скверным, взрывным характером. Новая знакомая так же не хотела уступать: первая ссора девушек была их знакомством – сразу было ясно, что эти две просто ненавидят друг друга. Но обстоятельства сложились так, что им пришлось друг друга терпеть, а смягчающим фактором в этом испытании самими собой выступил кокаин. Бела была девушкой из довольно обеспеченной семьи  родом из Нью-Йорка, и в наказание за свою разгульную, жизнь родители сослали ее учится в Квинсмутский университет. Закадычная дружба девушек продолжалась недолго, Анна не знала о том, что у ее новой единственной подруги были проблемы со здоровьем. Она умерла от остановки сердца спустя полгода после знакомства девушек в результате передозировки, рядом с ней была Анна, которая пребывала в состоянии, в котором не смогла бы помочь даже себе. Белла была первой и последней подругой Андерс. После этого случая девушка закрылась в себе еще сильнее, чем раньше, и круг ее общения ограничился лишь барыгами, у которых она брала теперь не только марихуану, а еще и кристаллики белого порошка. Возможно, то что произошло: сломало девушку, тронуло до глубины души. Но в ту ночь, когда умерли они обе, малышка Анна навсегда стала другой. В ней напрочь пропало понимание дружбы, любви, заботы, нежности… и прочего. Привязанность заменила любовь, а привычка – дружбу. И Андерс было прекрасно жить вот так, не заботясь ни о чем и ни о ком, даже о себе.
- Миссис Уоттс? – она обратилась с явной ноткой вопроса в голосе, так как не была уверена в том, что с ней говорит именно Элис. – Я не хочу больше говорить… при репортерах.
Она постаралась надавить на больное, а возможно и разозлить, заставить эту дверь распахнуться перед ней. Если Андерс потерпит неудачу ей будет скорей всего обидно, от того, что она не смогла доказать того, что может. Того, что что-то стоит, стоит больше чем косяк марихуаны и пакетик кокаина.

- Хэт-что-что? А... - Мириам приподняла было брови в жесте непонимания, но все-таки сообразила, что так, видимо, зовут детектива. Жизнь вовремя подогнала Мириам его имя, иначе пришлось бы придумывать кличку чтобы как-то идентифицировать в мысленных монологах. И можно биться об заклад, что это была бы какая-нибудь мерзость.
Парень согласился её подкинуть и этим был хорош, но концепция "заткнуться и сохранить хорошее впечатление" от него явно ускользала. Еще ему, видимо, вредило сколь-нибудь долгое общение с копами: мигом понабрался дерьма и давай допросы устраивать. Но Мириам такими финтами было не пронять. Нет, время от времени, конечно, ей удавалось родить подобие светской беседы более чем на полторы реплики, но хрена с два она позволила бы кому-либо с порога диктовать свои правила.
- Да, нет, не знаю. Я не спец по полицейским. На самом деле, еще слово про них и я не смогу гарантировать, что не проблююсь на твое сидение, так что давай сменим тему, оки-доки?
На самом деле, Мириам сгодился бы и Мойстхилл, куда парнишка изначально держал курс, но его сговорчивость просто-таки вынудила патанатома смолчать. Это даже враньем-то не назвать. Что-то такое даже было в Торе.
- Кстати, Мириам. А ты Джон, вроде?
Они брели по лесу уже некоторое время. Объективная оценка способностей Мириам ориентироваться на местности колебалась между "паршиво" и "дерьмово", а тропинок в округе предусмотрено не было, так что оставалось только надеяться, что парень знал, куда они идут. Женщине округа казалась деланной под копирку: бесконечная череда деревьев, желтый саван с душным прелым запахом, да пробивающиеся из-под него иголки травы, кое-где торчащие пучками. Солнце попеременно скрывалось за облаками и показывалось снова, из-за чего лес менялся до неузнаваемости, то становясь живым воплощением идиллических масляных пейзажей девственной Америки, то показывая земельно-серое, редкозубое лицо, покрытое струпьями выгнивших лоскутов коры.

Отредактировано Мириам Кетер (2014-10-29 02:48:14)